Долой ваш строй анализ. Поэма «Облако в штанах»: анализ
Творчество Маяковского можно условно разделить на два периода: дореволюционный(1912-1917) и послеоктябрьский(1917-1930). Любовная тема была одной из ведущих в дооктябрьском творчестве. Поставленная в «Облаке в штанах», ставшая центральной во «Флейте-позвоночнике», тема любви звучала и в поэме «Человек», и в стихотворение «Лиличка», и во многих ранних стихотворениях молодого поэта. Маяковский всегда тяготел к социальному осмыслению этой интимной темы. Изображение неразделенной любви, характерное для подавляющего большинства дореволюционных поэм и стихотворений, позволило поэту раскрыть трагедию человека в мире капитализма, где все – в том числе и любовь – подчинено денежному чистогану.
Мотивы боли и страдания, намеченные в произведениях Маяковского 1912-1913 годах, нашли воплощение и в поэме «Облако в штанах». Уже в первой части поэмы перед читателем возникает образ глубоко страдающего человека, раненого любовью.
Основная мысль этого произведения, впрочем, как и других произведений дореволюционного творчества Маяковского («Флейта-позвоночник», «Человек»), заключается в страдании лирического героя от неразделенной любви, которое перерастает в крик протеста против мира (четыре крика четырех частей: «Долой вашу любовь», «Долой ваше искусство», «Долой ваш строй», «Долой вашу религию»), где деньги и богатство превыше всего. Иначе говоря, поэма ставит вопрос о борьбе с обществом, которое обрекает человека на страдания. При этом критикуются четыре важнейшие основы буржуазного общества – его мораль, искусство, строй, идеология. Четыре части поэмы органически связаны друг с другом, вытекают одна из другой. Трагедия неразделенной любви становится исходным «криком», порождающим протест против буржуазного мира в целом.
Важное значение поэмы заключается уже в том, что здесь сделана попытка раскрыть социальную подоплеку трагедии: Мария (её прототипом являлась Мария Денисова – возлюбленная Маяковского) ушла к другому, так как в этом обществе действует страшная формула «деньги – любовь – страсть», согласно которой любовь зависит от власти капитала. Правда, до конца социальная природа любовного конфликта не раскрыта. Это будет сделано в последующих произведениях Маяковского. В «Облаке…» звучит лишь намек на то, почему Мария ушла от лирического героя. Но важно подчеркнуть, что уже здесь намечается тенденция, определившая характер дальнейшего развития любовной темы в дооктябрьском творчестве.
Ошеломляющим в поэме было все: от названия до последней строчки. Первоначально она называлась «Тринадцатый апостол». По Евангелию, у Христа было двенадцать учеников – апостолов, проповедников веры. Маяковский объявляет себя тринадцатым апостолом, возвещающим миру новую правду, пересматривающую сложившиеся представления о добре и зле. Когда цензоры прочитали поэму, они заявили авторы: «Что вы, на каторгу захотели?» Маяковскому пришлось сменить название на «Облако в штанах».
Не смотря на то, что прототипом героини явилась Мария Денисова, «Облако в штанах» Маяковский посвятил Лиле Брик, с которой познакомился в 1915 году и сразу влюбился. С этого момента Лиля Юрьевна Брик стала единственной музой и адресатом любовной лирики мастера.
Поэмы Маяковского 1910-х (Флейта-позвоночник (1915), Человек (1916–1917)), отталкиваясь от ситуации, реально присутствовавшей в жизни автора, продолжают работу по созданию «мифа Маяковского». К нему добавляется новый аспект – безнадежная любовь к женщине, наделенной именем и узнаваемыми чертами внешности Л. Брик.
В 1915 году Маяковский вновь протестует против бездушного мира и протест его выливается в мечту о чистой любви в поэме «Флейта-позвоночник».
В лирическом герое «Флейты-позвоночника» нет противоречивости героя «Облака в штанах», он, любящий, но отвергнутый, – только страдающая сторона. Он, хотя и называет Бога «Всевышним инквизитором», обращается к нему не с угрозами, а лишь с просьбой прекратить невыносимые страдания:
Только –
слышишь! –
убери проклятую ту,
которую сделал моей любимою!
Мысль о калечащей силе денег в капиталистическом обществе, прозвучавшая в «Облаке в штанах», становится ведущей и в поэме «Флейта-позвоночник»:
каждый за женщину платит.
если пока
тебя вместо шика парижских платьев
одену в дым табака.
О том, что и потом поэт не нашел в любви счастья, говорят другие произведения Маяковского 1916 - 1917 годов.
В 1916 году Маяковский посвящает Лиле Брик стихотворение «Лиличка», призванное «вместо письма» передать «горечь обиженных жалоб». Неразделенная любовь лирического героя висит на его возлюбленной «тяжкой гирей». И снова возникает, поднятая в «Флейте-позвоночнике», тема ревности:
Кроме любви твоей,
нету солнца,
а я не знаю, где ты и с кем.
«Лиличка!»
А я вместо этого до утра раннего
в ужасе, что тебя любить увели,
и крики в строчки выгранивал,
уже наполовину сумасшедший ювелир.
«Флейта-позвоночник»
В поэме "Человек" написанной в 1917 году, звучащей гимном человеку-творцу, любовь предстает в образах, выражающих лишь страдание:
Гремят на мне
любви тысячелетия … <…>
острей –
огнем обвит,
на несгорающем костре
немыслимой любви.
Повествование в поэме «Человек» строится по модели Евангелия (Рождество, Жизнь, Страсти, Вознесение и т.д.), но на место Иисуса ставится лирический герой, которым является сам Владимир Маяковский.
В поэме «Человек» Маяковский переходит к прославлению обычного человека, в день рождения которого «никаких не горело знаков», а не апостола как в «Облаке…» Поэт утверждает поистине безграничные потенциальные возможности человека. Да, говорит Маяковский, человек от рождения прекрасен, он весь «сплошная невидаль», каждое его движение – «огромное, необъяснимое чудо», прекрасны его дивные руки, великолепен «драгоценнейший ум», превосходен «величественный комок» - сердце, весь человек – «необыкновенное чудо двадцатого века». Но жестокие, бесчеловечные законы капитализма безжалостно калечат это «чудо», превращая его в раба капитала. А для истинной любви нет места в этом уродливом мире.
Повествование ведётся от имени молодого поэта, в котором угадывается сам Маяковский. Названия глав - условные. В пересказе используется видеоурок Дмитрия Львовича Быкова, русского писателя, публициста и литературного критика.
Вступление [ ред. ]
Во вступлении Маяковский заявляет, что своей поэмой, написанной его окровавленным сердцем, будет дразнить разжиревших обывателей, которые замкнулись в тёпленьком, засаленном, лакейском существовании и не желают видеть окружающую их реальную жизнь. Поэт, «красивый, двадцатидвухлетний», идёт по миру с молодой душой, в которой нет «старческой нежности».
Маяковский противопоставляет себя обывателям, для которых любовь - это нежные звуки скрипок, они не могут вывернуть наизнанку свою душу, «чтобы были одни сплошные губы». Он предлагает им поучиться этому, вместо того, чтобы равнодушно перелистывать раскрытую и беззащитную душу как поваренную книгу.
Для своих читателей поэт может быть всяким. Для одних - «от мяса бешенный», а для других - «безукоризненно нежный» как облако в штанах.
Глава 1. Долой вашу любовь! [ ред. ]
Гостиница в Одессе. Маяковский ждёт любимую женщину Марию. Она обещала прийти в четыре, но на часах уже десять, а Марии всё нет. Наступает тёмная декабрьская ночь. Сейчас Маяковского нельзя узнать – он корчиться у чёрного окна от мук неразделённой любви. Да, он – бронзовая жилистая громадина с холодным, железным сердцем, но даже такой глыбе «хочется звон свой спрятать в мягкое, в женское».
Громадный Маяковский горбится в окне и гадает, «будет любовь или нет», а если будет, то «какая – большая или крошечная». Поэт считает, что такой никому не нужный человек, как он, не заслужил большой любви, у него может быть только «маленький, смирный любёночек».
Наступает полночь, нервы Маяковского «мечутся отчаянной чечёткой». Вдруг хлопают двери, появляется Мария, «резкая, как «нате!»», и сообщает, что выходит замуж. Маяковский спокоен, «как пульс покойника». Он сравнивает Марию с Джокондой, которую у него украли, а себя – со сгоревшим домом, в котором всё равно кто-то живёт, и с вулканом Везувием, погубившим Помпеи.
Даже «любители святотатств, преступлений, боен» не видели ничего страшнее лица абсолютно спокойного Маяковского. Обращаясь к матери и сёстрам, поэт говорит, что у него «пожар сердца». Он сравнивает своё сердце с охваченным пожаром зданием, из которого любое слово, даже шутка, «выбрасывается, как голая проститутка из горящего публичного дома».
Поэт описывает произошедшее с ним несчастье, как катастрофу эпического масштаба. Вот «у церковки сердца занимается клирос», а из черепа выскакивают «обгорелые фигурки слов и чисел». Зарево пожара врывается в тихие квартиры испуганных людей. Поэт хочет выстонать в столетия последний крик о том, что горит.
Глава 2. Долой ваше искусство! [ ред. ]
Пережитая Маяковским трагедия порождает у него отрицание прошлого. Он обнуляет всё, что сделано.
Поэт никогда ничего не читает и презрительно относится к книгам. Раньше он думал, что писать стихи легко, достаточно вдохновлённому простаку разжать уста. Начав сочинять, он понял, что стихи рождаются тяжело, «тихо барахтается в тине сердца глупая вобла воображения». Пока слащавые поэтики выкипячиваютя рифмы «из любовей и соловьёв», простому народу-улице «нечем кричать и разговаривать».
Маяковский пытается стать языком этой улицы, но никто не хочет его выслушать. Крик застрял у улицы в глотке, она «корчится безъязыкая» и, наконец, выхаркивает лишь два жирных слова – «сволочь и борщ». Поэт не хочет жить в мире, где есть только эти слова.
Маяковский считает, что «уличные тыщи: студенты, проститутки, подрядчики», не нуждаются в столь презираемых им «поэтиках», которые навязывают этим «тыщам» пошлые слова. Поэт призывает их остановиться и не просить подачек, ведь они «сами творцы в горящем гимне - шуме фабрики и лаборатории».
Маяковский отвергает классическую литературу, ему нет дела до Фауста, «скользящего с Мефистофелем в небесном паркете», и даже гвоздь в его сапоге «кошмарнее, чем фантазия у Гёте». «Мельчайшая пылинка живого ценнее всего», что сделал и сделает поэт.
Называя себя «златоустейшим» и «крикогубым Заратустрой», Маяковский заявляет, что простые страдающие люди, «каторжане города-лепрозория», о которых не хотят писать Гомеры и Овидии, «чище венецианского лазорья».
Поэт вспоминает аудитории, где ему довелось читать свои стихи. Всю свою поэтическую карьеру поэт называет Голгофой, где его мучают и распинают, он считает, что его поэзия никому непонятна и не нужна.
«Обсмеянный… как длинный скабрезный анекдот», Маяковский предвидит грядущую революцию и называет себя её предтечей. Он, как на кресте, распял себя «на каждой капле слёзовой течи» и «выжег души, где нежность растили». И когда революция грянет, Маяковский превратит свою душу в окровавленное знамя. Однако он не верит, что революция что-то изменит и принесёт духовный переворот, ведь изменить жизнь труднее, чем «взять тысячу Бастилий».
Глава 3. Долой ваш строй! [ ред. ]
Современное Маяковскому общество настолько жестоко, что в голову поэта приходит «мысль о сумасшедших домах». Через запертое цензурой искусство, как через люк гибнущего военного корабля-дредноута, прорваться практически невозможно. Маяковскому невыносимо вмешательство цензуры в его творчество, ему нравится, «когда в жёлтую кофту душа от осмотров укутана».
Маяковский осуждает поэта Игоря Северянина, который может только «чирикать, как перепел». В это предреволюционное время поэту надо не чирикать, а «кастетом кроиться миру в черепе». Тем, кто обеспокоен лишь изяществом и благозвучием своих стихов, поэт противопоставляет себя - площадного сутенёра и карточного шулера. Маяковский предрекает своим стихам великое будущее. Он, как поэт, будет нравиться и жечься, и земля отдастся ему, как женщина.
Поэт описывает грядущую грозу революции, небо, искривленное «суровой гримасой Бисмарка», сравнивает кучевые облака с рабочими, которые объявили небу «озлобленную стачку». Но каждый бунт заканчивается кровью - «Генерал Галифе» придёт расстреливать мятежников, после чего прошлое вернётся.
Маяковский призывает голодненьких, потненьких, покорненьких и грязненьких взять «камень, нож или бомбу», окрасить понедельники и вторники «кровью в праздники» и повесить на «фонарные столбы окровавленные туши лабазников».
После красного, «как Марсельеза» заката приходит ночь. Она «пирует Мамаем, задом на город насев». «Ночь придёт, перекусит и съест» - так поэт предсказывает близкий конец своей жизни, своё поражение.
Бежать поэту остаётся только к Богу, но и ему он не нужен. Сидя в трактире, Маяковский видит на иконе в углу круглые глаза богоматери. Он сравнивает себя с Иисусом, которому снова предпочли разбойника Варавву, хотя, возможно, поэт - самый красивый из её сыновей. Поэт просит у богоматери дать вырасти сегодняшним детям и родить своих детей.
Возможно, он, Маяковский, «в самом обыкновенном Евангелии тринадцатый апостол», ненужный, незваный, неучтённый, но верный ученик, и когда звучит голос поэта, его душа приближается к Иисусу.
Глава 4. Долой вашу религию! [ ред. ]
Поэт молит Марию о любви, но та не пускает его, ждёт, когда он покорно придёт к ней сутулый, старый и «попробованный всеми». Сплетники пересмеиваются – опять у Маяковского «в зубах… чёрствая булка вчерашней ласки».
Описывается дождь, который «лижет улиц забитый булыжником труп». «Из опущенных глаз водосточных труб» бежит вода, а по мокрым улицам едут экипажи с пассажирами, которые лопаются от сала. Поэту противна это сытое, жирное общество, но изменить он ничего не может. Даже птица не сможет «в зажиревшее ухо втиснуть им тихое слово», а Маяковский – всего лишь человек, «выхарканный чахоточной ночью в грязную руку Пресни», и он снова просит Марию впустить его.
Наконец, поэта впускают. Он говорит, что в его жизни много женщин, «миллионы огромных чистых любовей и миллион миллионов маленьких грязных любят», ведь уже успела появиться целая династия «любящих Маяковского». Но пусть Мария не боится измен – настоящей любви у поэта ещё не было.
Пусть другие поют возлюбленным сонеты. Маяковский «весь из мяса, человек весь». Он просит у Марии только её тело, как христиане просят у бога хлеба насущного. Поэт обещает беречь и любить это желанное тело, «как солдат, обрубленный войною, ненужный, ничей, бережёт свою единственную ногу». Но Мария не хочет этого, и сердце Маяковского вновь истекает кровью, его опять отвергают.
Вера не может утешить Маяковского. Поэт представляет себя сыном Бога. Окропляя кровью дорогу своей жизни, через много лет, «грязный от ночёвок в канавах» он вернётся к своему отцу и спросит, не скучно ли ему «в облачный кисель ежедневно обмакивать раздобревшие глаза».
Маяковский предлагает Богу перестроить вселенную так, что запляшет даже хмурый Апостол Пётр, а в раю поселить хорошеньких Евочек – девочек с бульваров. Поэт считает, что ни Бог, ни его «крыластые» ангелы не знают, что такое любовь. Сам Маяковский тоже когда-то был ангелом, «сахарным барашком выглядывал в глаз», но он изменился, осознав свою ненужность.
Разочарованный тем, что Бог не «всесильный божище, а… недоучка, крохотный божик», Маяковский хочет убить его, раскроить сапожным ножиком «отсюда до Аляски». Поэт грозит небу тем, что идёт на бойню, требует снять перед ним шляпу, но вселенная равнодушна к нему, она «спит, положив на лапу с клещами звёзд огромное ухо».
Во время турне по России группа футуристов посетила Одессу. В. Маяковский познакомился с Машей Денисовой, влюбился, но любовь осталась безответной. Поэт тяжело переживал свою безответную любовь. В поезде, уезжая из Одессы, Маяковский читал друзьям фрагменты поэмы «Облако в штанах».
Поэма была завершена с посвящением Лиле Брик «Тебе, Лиля». Первоначальное название поэмы — «Тринадцатый апостол» цензурой было воспринято как кощунство над христианством, кроме этого указывалось, что в поэме Маяковский соединил «лирику и большую грубость». В ответ поэт пообещал быть «безукоризненно нежным, не мужчиной, а — облаком в штанах». Эта фраза послужила основой нового названия. В издании 1915 года был подзаголовок — тетраптих (произведение в 4 частях). Каждая часть выражала отрицание: "Долой вашу любовь!", "Долой ваше искусство!", "Долой ваш строй!", "Долой вашу религию!".
Поэму "Облако в штанах" исследователи называют вершиной дореволюционного творчества В. В. Маяковского, в котором тема любви сочетается с темами значения поэта и поэзии в обществе, отношения к искусству, религии. В поэме отмечаются лирические и сатирические ноты, что придает произведению драматическое звучание. В целом же это поэма о любви. Во вступлении подчеркиваются мотивы лирики и причины трагедии В. В. Маяковского (противопоставленность лирического героя толпе, «жирным»).
Первая часть поэмы — крик недовольства: "Долой вашу любовь!" Что кроется за этим отрицанием? Лирический герой ждет встречи с Марией, но ее нет и нет. Сердце лирического героя в тоске и тревоге, выражается это через видение им окружающего мира: вечер "уходит", сменяясь мраком ночи; канделябры "хохочут и ржут" в спину уходящего вечера и т.д. Все это представляется в увеличенных размерах, а лирический герой — «жилистая громада», "глыба". Мария приходит и говорит: «Знаете, я выхожу замуж». Кражу любимой поэт сравнивает с похищением из Лувра «Джоконды».
Во второй части поэмы Маяковский переходит к теме искусства, которое не хочет видеть страдания людей. Нищие и калеки (герои ранней лирики) требуют внимания к себе. Поэты сторонятся их, а Маяковский считает, что они «чище венецианского лазорья».
Тема поэта и поэзии звучит все сильнее. В. Маяковский противопоставляет себя "поэтикам" — "...я — где боль, везде"; обращаясь к «пиликающим поэтикам», он заявляет: «Долой ваше искусство!».
В третьей части автор отрицает господствующий строй, который порождает искаженную любовь и псевдоискусство. Бесчеловечное устройство мира порождает жестокость среди людей, как результат этого возникают тюрьмы, виселицы, сумасшедшие дома. Навстречу сильным выходит лирический герой с лозунгом "Долой ваш строй!".
В четвертой части - «Долой вашу религию!»- поэт явно богохульствует, вводит богоборческие мотивы. И снова, как в начале поэмы, он обращается к Марии. Это и мольбы, и упреки, поэт остается с кровоточащим сердцем.
Использованы материалы книги: Литература: уч. для студ. сред. проф. учеб. заведений / под ред. Г.А. Обернихиной. М.: "Академия", 2010
Первоначальное название поэмы - "Тринадцатый апостол" - было заменено цензурой. Маяковский рассказывал: «Когда я пришел с этим произведением в цензуру, то меня спросили: “Что вы, на каторгу захотели?” Я сказал, что ни в каком случае, что это ни в коем случае меня не устраивает. Тогда мне вычеркнули шесть страниц, в том числе и заглавие. Это - вопрос о том, откуда взялось заглавие. Меня спросили - как я могу соединить лирику и большую грубость. Тогда я сказал: "Хорошо, я буду, если хотите, как бешеный, если хотите, буду самым нежным, не мужчина, а облако в штанах"» 1 .
Первое издание поэмы (1915) содержало большое количество цензурных купюр. Полностью, без купюр поэма вышла в начале 1918 года в Москве с предисловием В. Маяковского: «"Облако в штанах"... считаю катехизисом сегодняшнего искусства: “Долой вашу любовь!”, “Долой ваше искусство!”, “Долой ваш строй!”, “Долой вашу религию” - четыре крика четырех частей».
Каждая часть поэмы выражает определенную идею. Но саму поэму нельзя строго делить на главы, в которых последовательно выражены четыре крика «Долой!». Поэма вовсе не разграфлена на отсеки со своим «Долой!», а представляет собой целостный, страстный лирический монолог, вызванный трагедией неразделенной любви. Переживания лирического героя захватывают разные сферы жизни, в том числе и те, где господствуют безлюбая любовь, лжеискусство, преступная власть, проповедуется христианское терпение. Движение лирического сюжета поэмы обусловлено исповедью героя, временами достигающей высокого трагизма (первые публикации отрывков из «Облака» имели подзаголовок «трагедия»).
Первая часть поэмы - о трагической неразделенной любви поэта. Она содержит невиданной силы ревность, боль, взбунтовались нервы героя: «как больной с кровати, спрыгнул нерв», затем нервы «скачут бешеные, и уже у нервов подкашиваются ноги».
Автор поэмы мучительно спрашивает: «Будет любовь или нет? Какая - большая или крошечная?» Вся глава - это не трактат о любви, а выплеснутые наружу переживания поэта. В главе отражены эмоции лирического героя: «Алло! Кто говорит? Мама? Мама! Ваш сын прекрасно болен! Мама! У него пожар сердца». Любовь лирического героя поэмы отвергли (Это было, было в Одессе; «Приду в четыре», - сказала Мария 2 . / Восемь. / Девять. / Десять... Упал двенадцатый час, / как с плахи голова казненного; Вошла ты, / резкая, как «нате!», / муча перчатки замш, / сказала: «Знаете - / я выхожу замуж»), и это приводит его к отрицанию любви-сладкоголосого песнопения, потому что подлинная любовь трудная, это любовь-страдание.
Его представления о любви вызывающе, полемично откровенны и эпатирующи: «Мария! Поэт сонеты поет Тиане 3 , // а я / весь из мяса, человек весь - // тело твое просто прошу, // как просят христиане - // “Хлеб наш насущный - / даждь нам днесь”». Для лирического героя любовь равнозначна самой жизни. Лирика и грубость здесь внешне противоречат друг другу, но с психологической точки зрения реакция героя объяснима: его грубость - это реакция на отвержение его любви, это защитная реакция.
В. Каменский, спутник Маяковского по поездке в Одессу, писал о Марии, что она была совершенно необыкновенной девушкой, в ней «сочетались высокие качества пленительной внешности и интеллектуальная устремленность ко всему новому, современному, революционному...» «Взволнованный, взметенный вихрем любовных переживаний, после первых свиданий с Марией, - рассказывает В. Каменский, - он влетел к нам в гостиницу этаким праздничным весенним морским ветром и восторженно повторял: “Вот это девушка, вот это девушка!”... Маяковский, еще не знавший любви, впервые изведал это громадное чувство, с которым не мог справиться. Охваченный “пожаром любви”, он вообще не знал, как быть, что предпринять, куда деться».
Неутоленные, трагичные чувства героя не могут сосуществовать с холодным суесловием, с рафинированной, изысканной литературой. Для выражения подлинных и сильных чувств улице не хватает слов: «улица корчится безъязыкая - ей нечем кричать и разговаривать». Поэтому автор отрицает все то, что было прежде создано в сфере искусства:
Я над всем, что сделано, Ставлю «nihil».Из всех видов искусства Маяковский обращается к поэзии: она слишком оторвалась от реальной жизни и от реального языка, которым говорит улица, народ. Поэт гиперболизирует этот разрыв:
а во рту умерших слов разлагаются трупики.Для Маяковского важна душа народа, а не его внешний облик («Мы от копоти в оспе. Я знаю - солнце померкло б, увидев наших душ золотые россыпи»). Теме поэзии посвящена и третья глава:
А из сигаретного дыма / ликерною рюмкой вытягивалось пропитое лицо Северянина. Как вы смеете называться поэтом И, серенький, чирикать, как перепел. Сегодня / надо / кастетом / кроиться миру в черепе.Лирический герой заявляет о своем разрыве с предыдущими поэтами, с «чистой поэзией»:
От вас, которые влюбленностью мокли, От которых / в столетие слеза лилась, уйду я, / солнце моноклем вставлю в широко растопыренный глаз.Еще одно «долой» поэмы - «долой ваш строй», ваших «героев»: «железного Бисмарка», миллиардера Ротшильда и кумира многих поколений - Наполеона. «На цепочке Наполеона поведу, как мопса», - заявляет автор.
Через всю третью главу проходит тема крушения старого мира. В революции Маяковский видит способ покончить с этим ненавистным строем и призывает к революции - к этому кровавому, трагичному и праздничному действу, которое должно выжечь пошлость и серость жизни:
Идите! / Понедельники и вторники окрасим кровью в праздники! Пускай земле под ножами припомнится, кого хотела опошлить! Земле, / обжиревшей, как любовница, которую вылюбил Ротшильд! Чтоб флаги трепались в горячке пальбы, как у каждого порядочного праздника - выше вздымайте, фонарные столбы, окровавленные туши лабазников.Автор поэмы прозревает грядущее будущее, где не будет безлюбой любви, буржуазной рафинированной поэзии, буржуазного строя и религии терпения. И сам он видит себя «тринадцатым апостолом», «предтечей» и глашатаем нового мира, призывающим к очищению от бесцветной жизни:
Я, обсмеянный у сегодняшнего племени, как длинный скабрезный анекдот, вижу идущего через горы времени, которого не видит никто. Где глаз людей обрывается куцый, главой голодных орд, в терновом венце революций грядет шестнадцатый год. А я у вас - его предтеча!Герой стремится переплавить свою неутоленную боль, он как бы поднимается на новую высоту в своих личных переживаниях, стремясь уберечь будущее от унижений, выпавших на его долю. И он прозревает, чем закончится его горе и горе многих - «шестнадцатым годом».
Герой проходит в поэме тягостный путь взлетов и падений. Это стало возможным потому, что сердце его полно самых глубоких личных переживаний. В четвертую главу поэмы возвращается безысходная тоска по возлюбленной. «Мария! Мария! Мария!» - надрывно звучит имя рефреном, в нем - «рожденное слово, величием равное Богу». Сбивчивы и бесконечны мольбы, признания - ответа Марии нет. И начинается дерзкий бунт против Всевышнего - «недоучки, крохотного божика». Бунт против несовершенства земных отношений и чувств:
Отчего ты не выдумал, чтоб было без мук целовать, целовать, целовать?!Лирический герой поэмы - «красивый двадцатидвухлетний». С максимализмом входящего в жизнь молодого человека выражена в поэме мечта о времени, лишенном страданий, о грядущем бытии, где восторжествуют «миллионы огромных чистых любвей». Тема личных, непреодоленных потрясений перерастает в прославление будущего счастья.
Автор разочаровывается в нравственной силе религии. Революция, по Маяковскому, должна принести не только социальное освобождение, но и нравственное очищение. Антирелигиозный пафос поэмы был резко вызывающим, отталкивая одних и привлекая других. Например, М. Горького «поразила в поэме богоборческая струя». «Он цитировал стихи из “Облака в штанах” и говорил, что такого разговора с богом он никогда не читал... и что господу богу от Маяковского здорово влетело» 4 .
Я думал - ты всесильный божище, а ты недоучка, крохотный божик. Видишь, я нагибаюсь, / из-за голенища достаю сапожный ножик. Крылатые прохвосты! / Жмитесь в раю! Ерошьте перышки в испуганной тряске! Я тебя, пропахшего ладаном, раскрою отсюда до Аляски! ...Эй, вы! Небо! / Снимите шляпу! Я иду! Глухо. Вселенная спит, положив на лапу с клещами звезд огромное ухо.Особенности поэтики Маяковского
Поэме В. Маяковского "Облако в штанах" (как и другим его произведениям) свойственны гиперболизм, оригинальность, планетарность сравнений и метафор. Их чрезмерность порой создает трудности для восприятия. М. Цветаева, например, любившая стихи Маяковского, считала, что «Маяковского долго читать невыносимо от чисто физической растраты. После Маяковского нужно долго и много есть».
На трудность читать и понимать Маяковского обращал внимание еще К.И. Чуковский: «Образы Маяковского удивляют, поражают. Но в искусстве это опасно: для того, чтобы постоянно изумлять читателя, никакого таланта не хватит. В одном стихотворении Маяковского мы читаем, что поэт лижет раскаленную жаровню, в другом, что он глотает горящий булыжник, затем - вынимает у себя из спины позвоночник и играет на нем, как на флейте. Это ошеломляет. Но когда на других страницах он выдергивает у себя живые нервы и мастерит из них сетку для бабочек, когда он делает себе из солнца монокль, мы уже почти перестаем удивляться. А когда он затем наряжает облако в штаны (поэма "Облако в штанах"), спрашивает нас:
Вот, / хотите, / из правого глаза / выну целую цветущую рощу?!читателю уже все равно: хочешь - вынимай, не хочешь - нет. Читателя уже не проймешь. Он одеревенел» 5 . В своей экстравагантности Маяковский порой однообразен и потому его поэзию немногие любят.
Но ныне, после отшумевших совсем недавно бурных споров о Маяковском, попыток некоторых критиков сбросить самого Маяковского с парохода современности, вряд ли стоит доказывать, что Маяковский - это неповторимый, оригинальный поэт. Это поэт улицы и в то же время тончайший, легко ранимый лирик. В свое время (в 1921 году) К.И. Чуковский написал статью о поэзии А. Ахматовой и В. Маяковского - «тихой» поэзии одного и «громкой» поэзии другого поэта. Совершенно очевидно, что стихи этих поэтов не схожи, даже полярно противоположны. Кому же отдает предпочтение К.И. Чуковский? Критик не только противопоставляет стихи двух поэтов, но и сближает, потому что их объединяет присутствие в них поэзии: «Я, к своему удивлению, одинаково люблю обоих: и Ахматову, и Маяковского, для меня они оба свои. Для меня не существует вопроса: Ахматова или Маяковский? Мне мила и та культурная, тихая, старая Русь, которую воплощает Ахматова, и та плебейская, бурная, площадная, барабанно-бравурная, которую воплощает Маяковский. Для меня эти две стихии не исключают, а дополняют одна другую, они обе необходимы равно» 6 .
Рассмотрим одно из нашумевших произведений В.В. Маяковского 1915 года «Облако в штанах». Анализ этой поэмы выявляет протест против искусства, строя, идеологии и морали буржуазного общества. С переживаний из-за Марии Александровны Денисовой начинается его укоризна чуждому для него обществу, в котором нет истинной любви. Поэт обличает всю лживость сложившегося в стране строя и, агрессивно иронизируя, заявляет: «Маяковский - «облако в штанах». Анализ каждой из частей ознаменует конкретная фраза поэта.
«Долой вашу любовь»
Тема предательства в полной мере раскрыта в поэме «Облако в штанах». помогает понять, как это предательство распространяется от ситуации с Марией ко всем остальным аспектам жизни: он видит жизнь иной, она открывает ему свой гнилой оскал, и он не хочет жить в таком мире, где каждый угождает другому ради антуража.
Весьма приметно то, что Маяковский в своих стихах всегда разнообразен и щедр на различные новые производные слова, которые он создает из простых и привычных каждому выражений. Образность и двусмысленность слов помогают создать в воображении колоритную картину, оживленную сознанием читателя.
Так, например, в триптихе употребляется слово подобного строения: изъиздеваюсь - это слово выражает агрессию относительно самого читателя: представителя буржуазного стоя.
«Долой ваше искусство»
Во второй части Маяковский низвергает идолов искусства, которые пользовались популярностью в период его работы над поэмой «Облако в штанах». Анализидеи этой части открывает читателю, что подлинное искусство рождается с болью, что каждый человек способен стать главным творцом в своей жизни. Автор придумывает интересные сложные прилагательные: «крикогубый» и «златоустейший». Слово «новородит» у Маяковского также состоит из двух простых слов «ново» и «родит», оно приближено в своем значении к глаголу «обновит» и означает действие.
«Долой ваш строй»
Изучение произведения «Облако в штанах», анализ его дает читателю ясное представление о негативном отношении Маяковского к политическому устройству, сложившемуся во времена расцвета его поэтической деятельности. В третьей части стали уместны следующие слова: «исслезенные», «вылюбил», «изругивался». Придуманное им слово «вещины» характеризует принадлежность к вещам. Вместо слова «поломаем» Маяковский употребляет «проломаем», потому что оно имеет акцент на более подходящее по смыслу действие, означающее не только «поломать», но и «проломить дыру в чем-либо».
«Долой вашу религию»
В четвертой части произведения почти нет сложных авторских слов. Поэту хотелось донести конкретный смысл до читателя: он призывает к любви Марию и, отвергнутый, гневит Бога, желая его раскроить. Для Маяковского религия лжива: Бог не спасает, а лишь дразнит людей своей праздностью и ленью. Здесь автору стала важнее не идея революции, к которой он призывает в предыдущих частях поэмы, а его боль, его страсть и переживания, выраженные конкретно и динамично, словно вскрик после удара. На все эти выводы относительно поэмы указывает смысловой и лексический анализ. «Облако в штанах»- это поистине ценное для истории произведение, которое ярко и доходчиво выражает революционное настроение того времени.